Разлука всегда мучает, насколько бы серьёзными и определёнными отношения у вас не были, а уж тем более, когда они буквально в каждом вопросе вызывали сомнение и неуверенность в правильности поведения. После их посиделок у Курта и взаимного признания в симпатии, Андерсон попросту не находил себе места. С одной стороны - он боялся, что они могут поспешить с выводами и увлечься друг другом неосознанно, преждевременно приняв друг друга за истинных и ломанувшись в омут с головой, совершенно не думая о последствиях. Он уже проходил это, знал, как после этого больно и тяжело, и если сам ещё был готов это пережить, то вот заставлять Хаммела разочаровываться в нём совсем не хотелось. Не намеревался мужчина допускать то, чтобы юноша страдал так же, как и он сам когда-то. Слишком невинным, чистым, искренним и чувственным созданием он был, ничто плохое не хотелось подпускать к нему на расстояние пушечного выстрела. Блейн параноик? Всё может быть, но так ему было спокойнее. Безопасность его сердца была важнее чувств самого брюнета.
С другой стороны, они знакомы уже почти три месяца, неужели есть смысл в том, чтобы оттягивать ещё? В конце концов, они уже давно не дети и могут рискнуть хотя бы попробовать, в этом нет ничего катастрофического. Ведь не обжигаясь - и не получишь жизненного опыта, ровно как и счастья, а значит рисковать иной раз всё-таки стоило. Но ведь из этих трёх месяцев они и общались то всего-ничего - первый день на репетиции, совместное выступление на сцене в завершении спектакля, та защита от насильника, вечерний чай и пара встреч после этого. А потом в основном смски да небольшие разговоры перед сном по скайпу, ибо были уж очень уставшими после работы и с трудом находили силы раздеться перед сном, не то что уж включать ноутбук. Несколько раз они даже засыпали при разговоре, и как Андерсону посчастливилось по камере видеть сладко сопящего Курта, так и наоборот тот мог увидеть его задремавшего, хотя как раз мужчина совсем не был уверен в том, что во сне он выглядит так же очаровательно. Но теперь мысль о том, что он хочет видеть как тот засыпает и просыпается рядом каждый день живьём, а не по связи - не отпускала его и стала едва только не навязчивой идеей.
А вместе с этим всё усугубил ещё и наступивший гон. Он связался со старым другом, сообщив ему о том, что через неделю его нужно будет отцепить от батареи, сам подготовил себе паёк и воду, которыми можно было восполнить силы и потребности организма помимо сексуальных, чтобы попросту не подохнуть в этот период от голода и жажды, и в конце концов заперся в своём особняке, думая только о нём, о своём голубоглазом принце...Притираясь едва только не к полу из-за скованных рук, рыча по звериному, воя и проклиная всё на свете, Блейн кричал и стонал в полный голос, приходя к разрядке даже не коснувшись себя не разу, просто думая о Хаммеле, представляя, что сделал бы, если бы тот приехал сейчас... От всего, что тогда рождалось в его голове, было жарко до сих пор, хотя и многое из его сознания уже если не выветрилось, то поутихло, потому как в том состоянии он себя совсем не контролировал. Никогда ещё гон не было пережить так сложно, как в этот раз. В общем-то, оно и понятно, ведь прежде ни к кому ещё кареглазого так нестерпимо не тянуло даже в здоровом адекватном состоянии, что уж говорить о том, когда хочется нагнуть всё, что движется, а что не движется - двигать и нагибать над всеми поверхностями в доме, на улице, даже в общественных местах и на публике... Сейчас ему было стыдно и признаться о том, что творилось с ним в ту неделю с лишним, он не мог. Мужчина чуть было не набросился на своего друга тогда, потому что в этот раз гон даже затянулся немного по сроку, видимо, опять же, благодаря кипящим гормонам и теперь имеющемуся объекту обожания. Но, к счастью, товарищ, что тоже был альфой, поступил разумно, поспал пару ночей в гостевой спальне и не поднимался в комнату Андерсона, пока тот не перестал скулить и рычать, обессиленно повалившись на пол.

Но вот после этого пошло нечто вроде отката. Певец не то чтобы остыл к Курту, скорее просто немного успокоился, так как пик закипающих мыслей прошёл и теперь настало нечто вроде штиля в море. Ему уже стало легче общаться с рыжим просто как с другом, обсуждать его успехи в модельном бизнесе и просто делиться с ним какими-то душевными переживаниями, воспоминаниями и тайнами. Теперь тот знал, что старшие Андерсоны тоже весьма знаменитые люди, но он был обделён любовью и вниманием близких. Что рос вдали от них и всего добивался сам. Что однажды, как ему казалось, был серьёзно влюблён и принял своего партнёра за истинного, но потом появился настоящий альфа-партнёр того парня и забрал его раз и навсегда, оставив Блейна у разбитого корыта. И что по этой причине мужчина больше ни с кем не сходился в принципе, не позволял себе даже кратких интимных связей или вызовов услуг на дом соответствующего характера, чтобы просто утолить голод организма в плане физической разрядки. К тому же, он был моногамным и очень привязанным к эмоциям партнёра, потому всё равно это не помогло бы, если он не имеет чувств к тому, с кем отправляется в приключения на двуспальной постели.
Взамен он с удовольствием слушал истории Хаммела о его школе, отце, учёбе, о Рейчел и многих других, кто в какой-то степени повлиял на его жизнь. Сожалел о потере Финна и даже пообещал навестить его могилу, вместе с могилой Элизабет, в любое время, когда Курт этого захочет, готовый отменить концерты и заказать билеты в любое время дня и ночи. Увлечённо слушал и о каких-то его новых идеях в плане моделей одежды, рисунках и прочем, хоть ему и сложно было понять эту тему. Обсуждали они и музыку, и фильмы, как современные, так и старые, делились впечатлениями о каких-то забавных видео и отправляли друг другу смс перед сном, желая доброй ночи. Казалось, что всё сводилось к дружеской поддержке и взаимопониманию. Хотя, кто знает, может так было даже лучше? Не спешить и дать им создать фундамент прежде, чем решаться что-то строить. В конце концов, невозможно стать друзьями после расставания, если прежде вы ими не были.

Но всё же с каждым днём приближения дня рождения, Андерсон невольно думал о чуде. Пусть он и относился к этой дате весьма спокойно, так как в детстве этот праздник всегда сводился к тому, что его таскали по каким-то светским встречам отца или брата, якобы делая тем самым ему подарок в плане того, что знакомили с элитой элит. Когда стал старше и популярнее - уже его друзья устраивали какие-то вечеринки, в том числе и в честь него, и заканчивалось это тем, что какие-то девушки или парни под конец мероприятия клеились к нему, будучи вдупилину пьяными или просто желающими прикоснуться к знаменитому музыканту.
Потому в этот раз он принял категорическое решение - отказаться от всех шумных празднеств и отдохнуть дома в скромной компании, быть может, Курта, если тот всё же сможет вырваться и прийти. Ну или же они перенесут на другой день, не важно. Главное увидеться с ним. И только он собрался ему позвонить, чтобы пригласить к себе, как ему самому пришло смс о том, чтобы встретиться в половину четвёртого у входа в парк. Это не могло его не удивить, а внутри всё затрепетало. Юноша не знал о том, что у брюнета сегодня день рождения, но словно интуитивно решил встретиться именно сегодня, делая ему приятнейший подарок, о каком мог только мечтать альфа. Ответив ему, что придёт, Блейн пытался дозвониться до рыжего, чтобы выяснить, стоит ли ему что-то с собой брать, вроде пледа или корзинки для пикника, чтобы провести время в парке или это просто место встречи, а проводить время они будут в другом месте? Но красавец на звонки не отвечал. Хмурясь, но отнеся это к его вечной занятости, мужчина решил просто собраться и отправиться к парку, чтобы всё решилось уже на месте.
Надев светлую рубашку с тёмными брюками и в целом приведя себя в порядок, прихватив деньги и ключи, Андерсон выехал к парку, на этот раз на автомобиле, припарковав его относительно недалеко от входа, чтобы обратно было добираться комфортнее, чем на мотоцикле. В конце концов, он не мог и предположить даже, что мог задумать Хаммел, ибо считал его весьма непредсказуемым чудом.

Волнение мужчины было не передать словами. Ему уже хотелось по большей части наплевать на все свои меры предосторожности, то, что он намеренно оттягивал время и давал им друг к другу привыкнуть, и как только он увидит Курта - тут же наброситься на него с объятиями и поцелуями. Они ждали достаточно, сколько можно-то! Сегодня его день рождения и Блейн был готов побаловать себя если не сладким или дорогими яствами в ресторане, какими-то особенными подарками или ещё чем-то, а просто похитить поцелуй любимого. Да, именно любимого, как бы Андерсон не пытался себя оправдывать и переубеждать, пытаться включить здравый смысл и что-то на манер логики, эта мысль, эти чувства не давали ему покоя, сна и возможности делать хоть что-то, что как-то не намекало или не напоминало ему о Курте. Доходило до сумасшествия - блинчики, испечённые по утру, напоминали цветами его одежду или украшения, зубная паста - его глаза, коктейль на работе - его аромат, а в тексте каждой новой песни которую он слушал или исполнял он находил как минимум одну строчку, которая однозначно как-то была связана с ним, и брюнет уже представлял, как он торжественно и взволнованно, в романтической атмосфере, при свечах и с шампанским в ведре со льдом, исполняет для него эти песни в виде серенады. Да, он сошёл с ума, таким уж он был, но не мог больше терпеть и хотел, чтобы чудеса становились реальностью, хотя бы в день рождения. Хотя бы в своё тридцатилетие он имел право на то, чтобы быть воистину счастливым, чёрт возьми! И уж очень надеялся, что это счастье будет взаимным, что за это время их практически отсутствующего общения Хаммел не остыл к нему настолько, что подобные действия теперь не просто оттолкнут или покажутся недопустимыми, а и вовсе разозлят и вызовут отвращение. Этого кареглазый боялся больше всего, потому всё ещё сомневался - стоит ли рисковать с первого момента, как он увидит своего красавца или лучше немного выждать, посмотреть на то, как он с ним общается и не появился ли у него кто-то за это время, а потом уже наброситься с объятиями и поцелуями? - Чувствую себя маньяком-насильником, ей богу... - думал певец, топчась на месте, смотря на часы на своей левой руке и думая, не приехал ли он слишком рано или слишком поздно? Может у него часы сбились? Ну, наверное, Курт бы всё-таки позвонил или написал бы ему, если бы что-то было не так. Если, конечно, не слишком сильно разозлился на него за опоздание.

Но не успел он услышать вопрос некоего постороннего и обернуться, чтобы сказать то время, что видел на своих наручных часах, как его обхватили довольно сильные руки, прижав к чувствительному носу какой-то химический раствор, заставивший крепкие ноги альфы подкоситься. Он попытался отмахнуться или как-то выкрутиться, но концентрация вещества была столь сильной, что вскоре он потерял сознание и ослаб, повиснув весьма тяжёлой куклой на руках похитителя, не в силах как-то ему помешать и сопротивляться.

Спустя какое-то время мужчина смог очнуться, чувствуя, как сильно болит голова от столь резкого погружения в сон и не менее дискомфортного пробуждения, в полной темноте и не в силах пошевелиться. Это напрягало. За что его похитили? За его творчество, богатство? Или его отец или брат что-то натворил? Или за знакомство с Куртом? Может смски отправлял не он, а его настоящий альфа и он снова попал в передрягу потому, что слишком быстро был очарован потрясающим омегой и теперь его, как мешающий элемент, хотели убрать? Почему же не убили тогда сразу, зачем весь этот цирк с похищением? - Что за чёрт? Похититель или кто там, что тебе от меня надо? Я никого не обворовал, никому дорогу не перешёл, всё зарабатывал честным трудом. Или это как-то связано с Куртом? С ним что-то случилось или я что-то натворил? Не молчи, чёрт подери! - рычал он недовольно, дёргаясь и пытаясь выпутаться, почувствовав, что нечто, что сдерживало его, не напоминало ни верёвку, которой связывают потенциальных жертв убийцы или маньяки, ни наручники, которыми пользовались органы правопорядка, удивился ещё больше. В темноте разглядеть он не мог, глаза медленно привыкали. - И что это за хрень на мне? Что вообще происходит? - в мужчине просыпалась злоба вперемешку со страхом, в конце концов, любой испугается будучи беспомощным, даже самый сильный человек, будучи обездвиженным, понимает, что вся его сила здесь вряд ли поможет. - Что ты хочешь? Чем я могу тебе помочь? Я никого не намеревался обидеть или задеть, - само собой он не был уверен, что его кто-то слышит, но надеялся, что если пойдёт на перемирие с преступником добровольно, то тот не ухудшит положение.

Мужчина напрягался всё сильнее. Ему совершенно не нравилось происходящее, он откровенно накручивал себя и представлял сотни катастроф. Ух, вот уж в этом он был мастером и в голове уже перебрал номера всех моргов и больниц, которые помнил, потому что волновался не за себя, нет, что Вы. За Курта, само собой. Если его похитили на месте, где они должны были встретиться с Хаммелом, то что же тогда сейчас с рыжим? А если его похитили прямо перед ним или ещё раньше и использовали как приманку, чтобы выманить Андерсона? Но зачем, кому он сдался? Почему именно сегодня, а не раньше? Чем он кому навредил? И где его голубоглазый ангел, всё ли с ним в порядке или кто-то посмел его тронуть? Если посмел - держитесь, он не только наручники сорвёт, он всё тут к чёртовой матери разнесёт и камня на камне не оставит! Никто не смеет трогать его мальчика, даже если он сам не смеет этого делать без его разрешения! Это невыносимо бесило и будило в нём самого настоящего хищника, опасного одним своим видом даже прикованным, не то что уж на деле, если бы был освобождён.
Зажмурившись от внезапно включившегося света, который больно ударил по довольно чувствительным глазам, Блейн, медленно открывая их, чтобы дать им привыкнуть, постарался всмотреться в силуэт, который приближался к нему и постепенно становился более отчётливым, когда зрение сфокусировалось. - Женщина-кошка? Что за...? - в горле в мгновение пересохло, ведь как бы он не был зол сейчас, это был один из любимейших его персонажей, и пусть девушки его не шибко заводили в принципе, этот образ невольно будоражил в нём что-то внутри и проводил волну мурашек по спине. Здесь сочеталась ещё его некоторая слабость к кошкам, которых он безумно любил, потому на несколько мгновений он просто заворожённо замер, глядя на то, что происходит вокруг него. - А это правда происходит или может я ещё сплю? Всё ещё сплю и приглашения не было? Может мне надо проснуться и всё это закончится? - тряхнув головой и попытавшись самого себя болезненно ущипнуть пальцами за ладонь, мужчина увидел, что сам был в костюме Росомахи, который он узнал бы из тысячи, и теперь ему ещё больше казалось, что всё происходящее просто бредовый сон из которого ему, увы, не удаётся легко и быстро проснуться.
- Что происходит, чёрт возьми? Кому я там понадобился и что Вам от меня нужно? Что за идиотский маскарад? - оу, не актёру так говорить, ему не привыкать вживаться в образы, но сейчас он всё же больше переживал за то, что могло случиться с его красавцем, потому было вовсе не до того, чтобы подыгрывать этим психам. - И если я тот, за кого ты меня принимаешь, ты же знаешь, что я вырвусь сейчас и порву тебя на британский флаг? - мужчин начал действительно весьма сильно вырываться и даже относительно крепкие для его буйства пушистые-наручники начали страдальчески скрипеть и звенеть, готовые треснуть под таким напором.
А стоило им заикнуться о Курте, как его словно электричеством прошибло. Он стал вырываться ещё сильнее и неистовее, откровенно рыча и скалясь, - Вашу мать, что вы сделали с Куртом?! Откуда у вас его телефон? Где он? Где мой мальчик? Я порву вас, ублюдки! - альфа мгновенно вышел из себя, ибо ему до сих пор было трудно простить себе, что тогда он допустил сам факт того, что к нему кто-то притронулся в подворотне, а тут...если они так легко обездвижили и обезоружили крепкого мужчину, то что же они могли сделать с бедным стройным юношей, который толком не может постоять за себя? Нет, конечно, Андерсон верил в него, но всё же осознавал разницу их физической подготовки и что то, что для Блейна может быть относительно слабым ударом - Курта бы попросту вырубило и могло серьёзно ему навредить.
Эта весть порядком его расшевелила, но всё же и воды глотнул он с удовольствием, чтобы поприбавилось сил. Часть воды потекла с губ по подбородку, шее и на грудь в обтягивающем костюме, обрисовывая сильно напряжённые из-за злости мышцы. В нём просыпался уже не просто хищник, а сущий дьявол, готовый поубивать каждого, кто прикасался к Хаммелу, кто хоть что-то знает о нём в этом помещении, ведь уже одно это делает их соучастниками, от которых он не намеревался и мокрого места оставить.
- Я тебе покажу вялый, кошка драная! - рыча и откровенно матерясь, брюнет стал рваться из всех сил, наручники жалобно заскрипели, готовые в любой момент сломаться. Сейчас он был так зол, что в принципе не мог контролировать свои силы. - Какая к чёрту леди? Ещё одна психованная, которой жить надоело? - о да, ему сейчас точно было не до веселья и не до игр. - Любимый, потерпи немного. Я вырвусь отсюда и спасу тебя. Они не посмеют тебе как-то навредить! Я себе этого не прощу!

На удивление эта, казалось бы, относительно невинная секс-игрушка действительно была весьма крепкой и на совесть сделанной, раз Блейну не удавалось её так просто сломать даже при неудержимой ярости мужчины, потому что он правда не мог сидеть на месте думая о том, что с его мальчиком могло что-то случиться. Пусть хоть ад под ним сейчас разверзнется, начнётся землетрясение и извержение вулкана с цунами вместе взятыми, это не помешает ему вырваться и спасти своё сокровище из лап этих психов. Ничто не помешает! - Что бы не случилось, Я буду с тобой, до конца своих дней... - текст песни в голове прозвучал так, словно он стал их девизом, их собственным саундтреком по жизни, вдохновляющим на подвиги, на риск, на искренние эмоции и на то, чтобы быть настоящим, ничуть не хуже самого Кристиана, у которого, казалось бы, не было никаких шансов завоевать прекрасную Сатин одним лишь своим талантом.

Но вскоре началось то, чего Андерсон точно ожидать не мог. Стройная фигурка показалась в свете не слишком яркого прожектора, открывая взгляду её таинственный образ расслабленный на диване. Только вот голос...как бы он не пытался его снизить и сделать бархатным, этот голос мужчина узнал бы из тысячи, даже искажённый в компьютерной программе. Сердце застучало в сотни раз быстрее и до него начало постепенно доходить, что происходит. Во всяком случае, буря улеглась, он перестал дёргаться и со временем даже немного успокоился. Конечно, он всё равно не понимал, для чего тот заставил его так переживать, нервные клетки не восстанавливаются вообще-то после таких розыгрышей, но уже постепенно удавалось с этим смириться, потому как то, что устраивала перед ним "леди Диамант", кружило голову. До боли знакомая песня, пробирающая мурашками до самых костей, этот голос, такой необычный, но такой родной для сердца. Взгляд мужчины был заворожённым, словно он только что увидел восьмое чудо света, сочетающее в себе великолепие всех прежних вместе взятых. Брюнет и не подозревал, что тот, о ком он сейчас думал, способен на такое. Это было пугающе-приятно и до абсурда необычно, но невольно затягивало с головой, притягивало некой сверхъестественностью.
А как только он сорвал шляпку и выступление стало более ярким и энергичным, у Блейна и вовсе из груди дух вышибло. Он прерывисто дышал, чувствуя, как ему некомфортно в этом облегающем костюме, выдающим слишком откровенную реакцию на всё происходящее. Альфа прежде и не подозревал, что лёгкое чувство беспомощности в примеси с ролевыми играми, музыкой и всем этим в исполнении его омеги может возбудить его так резко и сильно. Становилось от этого даже несколько стыдно, но контролировать свой организм он был не в силах, особенно сейчас, после того, как тот пережил весьма серьёзный стресс и потрясения.
Он игнорировал двух других девушек, не отводя взгляда от Курта, судорожно облизывая вмиг пересохшие губы, понимая, что теперь ему хочется порвать эти наручники просто для того, чтобы прикоснуться к этому совершенству. Но когда тот сам заскользил своими ладонями по своему телу, ему едва удалось подавить гортанный стон, прикусив с силой губу и заскулив, что вряд ли было слышно за музыкой и пением его красавца. Недопустимо соблазнителен, слишком, до полнейшего безумия, заставляющего мужчину едва только не метаться мысленно. Но он всё же решил для видимости расслабиться и наслаждаться тем представлением, что устроил для него Хаммел, что отдалённо можно было даже отнести к разряду интимного персонального танца. Такого Блейн ещё не видел. Когда коллеги тащили его в стриптиз бар, ему было настолько фиолетово на кружащих вокруг девушек, а тут...чёрт возьми, у него откровенно ехала крыша от одних только лёгких прикосновений юноши. Он невольно вытянул шею, с трудом переводя дыхание, понимая, что ничего более яркого в своей жизни ещё не переживал.
А уж когда он обнажился до своего скрытого наряда, Андерсон и вовсе сглотнул вставший поперёк горла ком и невольно поёрзал от давления облегающего костюма, особенно когда тот запрыгнул ему на колени. Ооо, можете верить, брюнет многое бы сейчас отдал за то, чтобы высвободиться из пут, схватиться за упругие ягодицы проказника и притянуть к себе теснее, чтобы он явно почувствовал, что натворил со своим альфой благодаря всему этому выступлению, которое и правда не каждому придёт в голову. Не говоря уже о том, насколько всё было продуманно до деталей, начиная с костюмов, персонажей, песни и бабочки на его шее, словно тот следил за ним и составлял список всех обязательных мелочей.
И когда песня наконец завершилась, а Курт озвучил причину всего, что тут творилось, Блейн гулко выдохнул и поддался вперёд, чтобы обдать губы рыжего горячим дыханием. - Ты знаешь, что от таких сюрпризов может случиться сердечный приступ? - низким грозным голосом он прошептал, скалясь, но тут же улыбнулся игриво, проводя носом по шее юноши, задевая им красивейший атрибут одежды, который ему несомненно нравился, но он воспринимал и самого Хаммела как подарок, даже если он этого не планировал. - Но я готов пожить на кардиостимуляторах, если ты почаще будешь оказываться на моих коленях и предлагать стягивать с тебя одежду зубами... - усмехнувшись, он провёл линию поцелуев по нежной коже шеи, забыв обо всём. И об ограничительных мерах, и о том, что они тут не одни, обо всём на свете. Юноша сам был виноват в том, что натворил. Покусывая шею и слегка задевая зубами ленту бабочки, мужчина не сдерживал тяжёлого горячего дыхания. - Ты умеешь шокировать... Это прозвучало скорее как комплимент, но всё же несколько нервным голосом, потому что перепугал он его всё-таки здорово. Не в плане того, что опасность грозила его мужчине, а именно что что-то могло случиться с омегой. - Твой герой здесь и всегда будет с тобой, - шепчет он с предыханием, поднимаясь поцелуями от шеи по щекам, замирая у губ, глядя в эти потрясающие глаза. И поняв, что пропал в них навеки, всё же решается и без ожидания дополнительных разрешений, накрывает губы любимого таким трепетным и нежным поцелуем, на какой только был способен. Чувственности и эмоций в нём было столько, что на десять свадеб хватит. Слишком долго они ждали и мучили друг друга этим перерывом, слишком сильно кипела любовь в крови, жидким металлом струясь по сосудам. Больше терпеть он уже попросту не мог. Электричество ярким разрядом разошлось по всему телу, взрывая в голове сотни фейерверков, и всё это лишь от поцелуя, такого несказанно желанного, жизненно необходимого, больше, чем воздух.

Вся неуверенность в том, что они могли поспешить, что у Курта за это время мог появиться кто-то другой, что привлекал бы его и притягивал сильнее Андерсона. Что они не то что не истинные, а вообще друг другу не подходят как пара и смогут остаться только друзьями... Всё это мгновенно исчезло, как только Хаммел к нему приблизился, сел на колени, и всё... Тушите свет, сливайте масло. Это было как гром среди ясного неба, организм буквально ударило током, в голове что-то щёлкнуло и весь мир в одно мгновение преобразился, став значительно ярче, теплее, нет, даже горячее, прибавилось красок, ароматов, звуков, словно кто-то снял шоры с его глаз и усилил восприимчивость всех органов чувств одновременно. И само собой, этим кто-то был его рыжий красавец, совершенно сорвавший с мужчины контроль. Ей богу, если бы не наручники, ему сейчас было бы совершенно плевать и на посторонних, и на возможно не самые уютные условия, он бы перестал терпеть и выразил бы к Курту всё то, что чувствовал и что тот заставлял его ощущать всякий раз, когда они были рядом, да и на расстоянии тоже. Ему казалось, что тяга к нему сейчас была даже более сильной, чем во время гона, когда они находились далеко друг от друга. Подействовало ли на него как афродизиак подтверждение взаимных чувств всем представлением, вид юноши, само представление, чувство беспомощности и полной власти его желаннейшего обожаемого омеги, или его запах, который стал сейчас для брюнета ещё более ярким и притягательным, кружащим голову цитрусовыми нотками, или же всё выше перечисленное вместе взятое - но Блейн откровенно потерял связь с реальностью, какое-то стеснение или что-то в этом роде исчезло, а он просто поддался тому, что в нём кипело так долго.
Страхи, чувство того, что он делает что-то неправильно, не так, недопустимо и лишнее - выветрились из головы так же быстро, как развеялся обман, когда юноша скинул шляпку. Это освободило альфу, словно взрастило за его спиной крылья, дающие чувство полной свободы действий и неограниченных возможностей. И сейчас каждое прикосновение, каждый взгляд воспринимались по особенному остро, ярко, словно в первый раз. Никто и ничто не могло сравниться с тем, что кареглазый чувствовал сейчас. Чувствуя взаимный жар тела, он забыл о рамках приличия и чём-либо ещё, что могло им помешать, жалел лишь, что не мог сжать его в объятиях и прижать теснее. Но тот и сам прижался и удобнее устраиваясь поёрзал на сверхчувствительном сейчас местечке, заставив мужчину гортанно зарычать в его шею, выдавая то, что тот творил с ним что-то невероятное. Раньше Андерсон думал, что у него есть какой-то фетиш, но никогда не подозревал, что он раскроется таким вот образом. Что его, альфу, будет так безумно заводить возможность хотя бы изредка быть в подчинении и абсолютной власти своего омеги, который будет вытворять с ним что угодно, чтобы сделать приятно. Но так оно и было и возбуждение было таким явным, что мужчине самому от этого становилось страшно. Никто на него ещё с такой силой не действовал, это было слишком мощно, как если бы сравнивать лёгкий бриз с ураганом.
Потому и поцелуй был чувственным, горячим, даже несколько требовательным. Месть говорите? О, ему тоже было за что мстить. За то что Хаммел так прекрасен, так хорош, так сексуален, что больше недели его сошедший с ума альфа рычал и выл запертый в комнате, срывающийся на грудные стоны от одной только мысли о том, что Курт к нему прикоснётся. А тут он сам обнимал его за весьма чувствительную шею, сам отвечал на поцелуй, тянулся к нему и хотел близости ничуть не меньше, это чувствовалось. Восприимчивый нос легко уловил перемену в аромате его тела, как лайм стал более насыщенным, сочным и сладковатым, притягивая к себе сладкоежку Блейна, как к вкуснейшему на планете пирожному. Врата рая, коими были губы, каждым своим даже самым мимолётным касанием дарили такое наслаждение, что становилось тяжело и больно дышать. А ведь дыхание участилось, воздух обжигал лёгкие, но певец даже и не думал отрываться, задыхаясь, устраивая для себя приятную пытку, разделяя одно дыхание на двоих. Сейчас губы рыжего были ему важнее какого-то там кислорода.
Огонь разливался по всему телу жидким металлом, согревая изнутри, повышая температуру и усиливая притяжение в разы. Он напрочь забыл о существовании кого-либо, ведь вот он, его мир, единственный и неповторимый, и никакой другой ему не был нужен. Курт мог заменить ему всех и вся, больше ни в ком Андерсон не нуждался. Напротив, сейчас мужчина наконец-то почувствовал себя полноценным, цельным, словно прежде ему не хватало половины сердца, души, сознания. А сейчас, рядом с юношей, он почувствовал, словно тот его идеально дополнял, восполнял всё то, чего в альфе не хватало, разделяя с ним не только дыхание, но и жизнь на двоих, душу, мысли, чувства. Всё это казалось чем-то сказочным, нереальным, какой-то мечтательной ерундой, которую мужчина сам себе придумывал, но так оно и было, так он ощущал и не хотел с этим ощущением ни на миг расставаться, не прекращая ни мгновения его чувственно и горячо целовать, словно от этого зависела сейчас его жизнь. И не только его.
Он был готов умереть так, в бесконечной ласке и нежности, если бы не эта стерва, которая уже в который раз сбивала им двоим прекраснейшие моменты в их жизни. Потому, когда Курт отстранился и спрыгнул с него, Андерсон гулко грозно зарычал, оборачиваясь на рыжую. - Кэтрин, даю тебе слово, ещё раз ты меня с ним обломаешь - и я не посмотрю, что мы когда-то были коллегами, все рёбра тебе пересчитаю! - освободившись от наручников и потерев затёкшие и ноющие запястья от того, что они были в неудобном положении, он поднялся и как-то сурово, но всё же улыбнулся рыжей. Та прекрасно понимала, что он шутит. В их компании двух альф такие угрозы были обычным делом, тем более, что они и на самом деле пару раз боролись и Кэт знала, что при всей её хитрожопости - Блейн сильнее и спорить с ним зря не стоит. И она, к счастью, не стала.
- Ничего страшного. Раз они этому поспособствовали, таких последствий можно было ожидать. И - спасибо вам, но на будущее - не надо никого похищать, это весьма опасно. И я на самом деле очень серьёзно испугался, что вы что-то сделали с Куртом и мысленно порвал вас всех на кусочки. Не надо больше такого делать, - голос его был искренне благодарным, но волнение и напряжение чувствовалось куда сильнее. Тем более, что даже из-за такого облома возбуждение сбить было сложно и он всё ещё хотел уединиться с любимым.
- Спасибо вам всем за это представление и такой подарок, но, если позволите, я хотел бы провести время со своим сокровищем наедине. Я устрою общую вечеринку и встречу для всех позже, - склонив голову и надеясь на понимание присутствующих, мужчина обнял Хаммела за талию, прижав его к себе. - Здесь есть место поуютнее или мы поедем ко мне? Я испёк торт, надеясь на то, что смогу пригласить тебя. Правда, думаю, нам стоит переодеться, - если, конечно, в этом месте негде уединиться, потому что если есть - вряд ли они оба станут ждать до дома и набросятся друг на друга на первом же встречном диване, превращая костюмы в обрывки ткани, из которых даже сшить что-то новое вряд ли получится.

Само собой, никому раздавать лишних синяков альфа не планировал, на сегодня уже было предостаточно событий и крайне острых эмоций, лишних неприятностей никому из них не нужно было, да и не заслужили они тумаков, раз уж они помогали Курту ради Блейна, ради его дня рождения. Скажем так - никто ради него так не старался. Конечно, его коллеги и знакомые могли арендовать зал, нанять работников, которые всё украсят и организуют, но в основном они всё это делали за счёт других, а не своими руками. А в данном случае - все они, и Хаммел в том числе, рисковали собой, своей репутацией, вплоть до того, что своей свободой и жизнью, если бы не смогли удержать альфу, который принял весь этот розыгрыш за чистую монету и был совершенно бесконтролен в гневе. Это пугающе, это казалось полнейшим безумием, но вместе с этим, насколько это было опасно, настолько это было и ценно для Андерсона. Конечно, он ничуть не меньше был бы благодарен и более скромному подарку, мужчина был бы счастлив просто встрече со своим сокровищем, возможности быть с ним рядом и позабыть обо всех делах и работе, но и такие старания были им оценены по достоинству. Хотя, конечно, его и поражало, что его скромный мальчик поддался уговорам этих сумасшедших. Кареглазый почти не сомневался, что инициатором именно такого похищения и таких костюмов была Кэтрин, потому как только она была в курсе некоторых фетишей и увлечений актёра, и только в её безумную голову может прийти нечто настолько безответственное и опасное. Но когда Курт вышел вперёд и начал брать всю вину на себя, пышные брови брюнета полезли на лоб, а посмотрел он на красавца перед собой с искренним шоком. Вот от кого-кого, а от него он такого не ожидал. И тут оставалось гадать - то ли он их попросту выгораживает, то ли действительно в тихом омуте черти водятся... И это как немного пугало, так и заводило, ведь если его возлюбленный может быть настолько непредсказуемым... Уж точно не один их день в личной жизни скучным не будет, тем более, что и сам Блейн может вытворить нечто если не похожее, то иной раз и похлеще.
- Твоя идея значит... - ошеломлённо проговорил певец, провожая взглядом Хаммела, который всё же как можно мягче и учтивее попытался выпроводить друзей и те, к счастью, сопротивляться не стали, иначе это стало бы проблемой. Андерсону уж очень хотелось поговорить с юношей с глазу на глаз и выяснить, зачем было усложнять себе и другим жизнь, если всё можно было сделать намного проще, безопаснее и даже дешевле, если уж на то пошло.
Как только рыжий вернулся, мужчина уже хотел было открыть рот, чтобы начать свою если не нотацию, то скорее опрос как, зачем и почему именно такая идея пришла ему в голову, но омега будто сам предсказывал очевидные вопросы и решил ответить на них развёрнуто, на что музыкант решил уступить, замолчал и просто внимательно выслушал объяснения встревоженного красавца. - Неужели правда всё настолько серьёзно и он настолько сходит по мне с ума, что готов рисковать и вытворять такие необдуманные вещи? Хотя кто бы говорил, в общем-то...Будучи без года неделю с ним знакомым, ты готов был за него жизнью рискнуть, - в то время, пока Курт объяснял причины своего поведения, делился своими искренними переживаниями и потаёнными мыслями и мечтаниями, альфа сам себе устраивал самобичевание и споры, и так и не пришёл к решению, кто прав - он или его совесть. И только он хотел попытаться успокоить его и объясниться самому, как тот резко притянул его к себе, обхватив шею словно в лассо той самой лентой от галстука-бабочки, выбив из груди мужчины гулкий выдох.
Прикрыв глаза и склонив голову, брюнет засмеялся сначала тихо, потом всё громче и громче, нервно и заразительно. Это так напряжение выходит, не обращайте внимания, это естественно. А когда он поднял на юношу взгляд снова, в уголках глаз, казалось бы совершенно остервеневшего несколько минут назад, готового разорвать здесь всех в этом помещении голыми руками, виднелись слёзы, а на губах красовалась счастливая улыбка. Обхватив щёки Хаммела ладонями и притянув его к себе ближе в ответ, он заглянул в небеса напротив и поцеловал его кратко в губы прежде, чем начать собственное признание.
- Курт, милый. Я сходил с ума не меньше, каждый божий день я думал о тебе беспрестанно, у меня ассоциировалось с тобой всё, даже какие-то самые бытовые вещи, ты мерещился мне повсюду, как желанный мираж. Я боялся навязываться тебе, боялся прийти к тебе назойливо на работу или заявиться на какой-нибудь показ, опасаясь, что такая моя настойчивость тебя отпугнёт, что тем самым я помешаю нам выстроить тот самый фундамент, на котором можно будет возвести настоящие надёжные отношения. Я думал, что ты сам от меня шарахаешься, стараешься держаться подальше, что я тебя пугаю, что тебе со мной дискомфортно. Потому получив смс от тебя, я был счастлив, как ребёнок! Самым лучшим и ценным подарком в моей жизни было бы твоё присутствие. Неважно где, в ресторане за мой счёт, у меня дома или в парке на скамейке с термосом чая - ты для меня небо, моё единственное и неповторимое небо, в просторах которого мне хотелось бы пропасть раз и навсегда, и мне не нужно ничего более, - переведя дыхание, судорожно облизнув губы, мужчина продолжил, - Тебе совсем не обязательно было так изощряться в плане подарка и организации всего этого, было бы более чем достаточно, чтобы ты просто появился там, у входа в парк. А в итоге вышло так, что я до смерти перепугался...за тебя. Я не мог свыкнуться с мыслью, что с тобой что-то случилось, что некие похитители что-то с тобой сделали, чтобы выловить меня. Я не смог бы себе этого простить, я жить бы не смог, если бы тебе кто-то навредил, а я это не предотвратил. Все эти мысли меня терзали, пока ты не появился на диване и я не узнал тебя по первым словам. Я был так зол и напуган мыслью, что с тобой что-то случилось, что мне крайне тяжело было переключиться на твоё выступление и вкусить его в полной мере, понимаешь? - пытаясь пояснить тем самым собственную реакцию и рычание на его друзей, Блейн глубоко вдохнул и тут же выдохнул, вновь взглянув на него пронзительно и решительно продолжив. - Чего я хочу? Самым лучшим подарком для меня было бы - если бы ты был со мной. Всегда, сколько только сможешь. Я не смогу после всего этого и дня без тебя прожить. Я люблю тебя, Курт, - взяв его за руки, Андерсон перецеловал костяшку каждого пальца, глядя на него с необъятной нежностью и лаской. - И я сделаю всё в моих силах, чтобы сделать тебя столь же счастливым, сколь счастливым буду я, если ты будешь рядом, - искренность в словах была просто пиковой, потому давались они с трудом, на тяжёлом дыхании, а голос от волнения дрожал даже у него, у того, кто признавался в любви на сцене сотни раз, но делать это лицом к лицу тому, без благосклонного взгляда которого тебе белый свет не мил - это в сотни раз сложнее.

Свет всепрощения, миг восхищения,
В нём и скрывается суть обольщения,
Барышня! Барышня! Вы несказанно бледны!
Бледная мимика с скомканной грацией,
Я обретаю удел декорации
Жизнь с ощущением лёгкой беды.
Барышня милая, ваши сомнения —
Лишь составляющая уравнения
«Жизнь под лучами счастливой звезды»
Андерсон сам волновался так сильно, что не мог собрать мысли в равный поток, они у него словно разбегались по всей голове, будто после мощного взрыва, и в итоге выходили такие бредни, что в принципе задумываться было страшно. Мужчина, конечно, ловил себя на мысли, что смех в данной ситуации был скорее всего неуместным, но он сорвался на него ненамеренно. Хохот был нервным, это было прекрасно слышно, если знать оттенки эмоций конкретно этого человека, заменял либо то, что он сам был готов расплакаться от напряжения, либо начать орать и ругаться по полной программе. Но, к счастью, он смог перевести свою реакцию в наиболее невинную и позитивную, заразительную. Он надеялся даже, что быть может Курт подхватит его смех, благодаря чему расслабился бы и так же выпустил бы волнение на волю, чтобы совладать со всеми этими пиковыми эмоциями. Но посмотрев на него и увидев в его глазах слёзы, Блейн ощутил, как его сердце пропустило несколько ударов, а следом забилось ещё быстрее, но вместе с этим и болезненнее, словно пыталось проломить грудную клетку. - Неужели он думает, что я расхохотался над ним? Вот я идиот... Иногда не стыдно показаться слабым, быть может слёзы бы его не так сильно напугали бы... - проведя подушечками больших пальцев под глазами красавца, брюнет словно попытался успокоить его тем самым, согреть и расслабить, хотя и не был уверен, что это действие поможет, а не подтолкнёт напротив к тому, чтобы разрыдаться на эмоциях. Другое дело, что, быть может, уже положительных, а слёз счастья много не бывает.
- Что бы не случилось... - подтвердил певец дрожащим от искренности голосом, прижимая своё сокровище к себе так крепко, как только мог, зацеловывая его личико так же судорожно, неудержимо, словно сошёл с ума, словно больше никогда у него такой возможности не будет, сцеловывая его слёзы и не замечая, что и собственные всё же разделили двумя прозрачными линиями лицо будто на три части, но почти тут же высохли от обилия горячих прикосновений и взволнованного дыхания. Подхватив его под бёдрами и прижимая к себе вплотную, оставляя любимому возможность обхватить себя ещё и ногами, Блейн и себя не мог удержать от града обжигающих поцелуев, вымещающих в себе всю нежность, весь трепет, всю тоску по Хаммелу, которую он испытывал за всё то время, что они вынужденно держались на расстоянии. Мужчина совсем бы сейчас не удивился, если бы в самом деле взлетел с места, чувствуя необъятное ощущение облегчения и окрылённости, которым с ним поделился рыжий, унося его далеко под облака.
Дайте мне руку, нынче не просто
Ходить на мысочках по чистому воздуху
В метре от прокажённой земли.
Я обеспечу вам ваше парение
Тайными клятвами и уверениями,
Солнце и ветер в бокале сухого «Шабли»
Солнце и запахи белой акации,
В мае так сложно не впасть в левитацию,
Жизнь в ощущении лёгкой вины.
Поднимаясь с ним на руках к тому самому дивану, Андерсон будто бы забыл о том, что намеревался ехать к себе домой вместе с омегой, чтобы поесть торта собственного приготовления, вместе спеть дуэтом любимые песни и выпить по бокальчику для смелости, чтобы вновь наброситься друг на друга, ведь, как оказалось, алкоголь им совсем не нужен для того, чтобы быть совершенно пьяными друг от друга, не в силах оторваться ни на мгновение от искусанных и зацелованных до боли, чуть припухших и покрасневших губ.
Солнце и плечи, ветер и волосы,
Время устало делиться на полосы,
Жизнь в обещании вечной весны.
Я сочиняю вам стихотворение,
Я начиняю его озарением
Барышня! Барышня! Вы безвозвратно пьяны!
- Курт... - голос мужчины не на шутку охрип, он всё ещё был напряжён в приятном смысле после такого провокационного выступления, а возможность касаться к желанному телу Курта практически без помех, если не считать те незначительные атрибуты одежды, скрывающие самое интересное, и вовсе сносила всякие рамки приличия, подталкивая альфу наслаждаться каждым мгновением их близости. Конечно, кареглазый не намеревался спешить и настаивать на чём-то, считая, что у него с его ангелом всё должно быть в своё время и по порядку, у них ведь и свидания до сих пор толком не было, но сдержаться сейчас от вороха поцелуев по нежной коже изящной шеи он не мог, оставляя лёгкие следы собственных нетерпеливых губ, которые вскоре исчезнут, потому как музыкант старался не перебарщивать. Хотя уж очень сильно хотелось оставить метку, прямо сейчас, чтобы отметить его своим раз и навсегда, но всё же, если делать всё как положено, нужно подождать до их первой полноценной близости, чтобы закрепить её должным образом, словно росписями в загсе, только намного серьёзнее и надёжнее.
- Останови меня, если... - сможешь - хочешь...если не готов... - задыхаясь на эмоциях, Блейн не мог себя взять в руки сам, пока не почувствует ощутимого сопротивления, поцелуями медленно, но верно сначала поднявшись к ушку и прошептав эту мольбу, а потом снова провёл влажную линию властных касаний губ вниз, к ключицам, с голодом их изучая и на них уже оставляя местами чуть более заметные алые следы, зная, что их скрыть будет куда проще. Усевшись поудобнее на том самом диване и устроив вновь красавца на своих коленях, Андерсон сделал то, что хотел ещё в момент завершения выступления, и провёл ладонями по бёдрам, чуть сжимая, остановившись на ягодицах и притиснув к себе так близко, как только было возможно, словно пытался с ним слиться в единое целое таким вот немудрёным способом. Пульс бился в висках сумасшедшим ритмом, но брюнет охотно поддавался этому безумию, этой болезни, становясь абсолютным наркоманом во власти одного единственного сильнодействующего наркотика, с инициалами K.Х.

Отредактировано Blaine Anderson (2015-10-01 23:24:01)

Андерсон же в свою очередь осознавал не хуже, что ничто случавшееся с ним прежде не могло сравниться тем, что он ощущал сейчас. Не только в физическом, но и моральном смысле. Были редкие случаи, когда брат соизволял возвращаться из бесконечных турне домой и вместо того, чтобы напомнить "глупому Блейни" какой он неудачник - тот хвалил его за новую статуэтку, завоёванную в каком-то школьном конкурсе, поощрительно трепал его по волосам, ломая укладку из геля и взъерошивая скрытые под ней кудри, а потом снова начинал рассказывать о новых съёмках, что его пригласили на скрытое прослушивание не то для Трансформеров, не то для чего-то ещё. И пусть Транфсормеры уже далеко позади, и комплекс мужчины по поводу волос прошёл или хотя бы притих, потому он более свободно появлялся на публике с кудрями, поклонников которых оказалось довольно много, но воспоминания о тех временах ещё не исчезли. Были ещё более редчайшие случаи, когда отец называл его не отродьем, не позором семьи Андерсонов, а после долгого, невыносимо скучного светского вечера, где Блейн вёл себя как положено и даже лучше, всячески стараясь покрасоваться и делать даже больше, чем просил Девон, и тогда тот говорил ему "Сегодня ты был достойным". Для него это было равноценно поднятому большому пальцу у Кронка из "Похождений императора", хотя он знал, что такого одобрения он и подавно не дождётся... А в дальнейшем, награды, благодарности, даже небольшой театр на родине названный в его честь - это всё несомненно грело душу, и вместе с этим он не теряет надежд когда-нибудь заслужить "Грэмми" или "Тони", а лучше обе... но все эти мечтания, вознаграждения и прочее меркло по сравнению с тем, какой подарок ему сейчас преподнёс Хаммел. Не представление, не костюмы, хотя и они, несомненно, тоже были оценены мужчиной, а именно его взаимные чувства, желание быть рядом, идти рука об руку вместе и делить одно дыхание на двоих день ото дня - вот самый потрясающий подарок, о каком тридцатилетний актёр и музыкант мог только мечтать. Видеть блеск в глазах любимого, чувствовать его цитрусовый аромат, приятно бодрящий и будоражащий мысли, и растворяться в этой безграничной эйфории, не похожей ни на что прошлое.
Как уже прежде упоминалось, Андерсон однажды был влюблён и даже думал, что это его истинный, и в своё время имел с ним физическую близость... Но как оказалось - всё это было ошибочным, с начала и до конца, и как только на горизонте появился настоящий партнёр Джеремайи, он позабыл о Блейне так быстро, что даже вещи все у него дома оставил, сменив место жительства и номер телефона, так что все вещи пришлось передать в приют для бездомных. И надо признаться честно, даже в завершении того самого "первого раза" брюнета - он не чувствовал такого приятного покалывания по всему телу, такого жара, необъятной жажды и желания обладать целиком и полностью, как сейчас чувствовал к Курту, когда они только целовались...Весьма пылко, нетерпеливо и жадно, но всё же только целовались, согревая друг друга прикосновениями ладоней и прижимаясь так тесно, как только было возможно. Сложно было представить, как же сильно кудрявому сорвёт крышу, когда они сольются в их собственной первой, неповторимой, незабываемой, ярчайшей и теперь уже едва только не жизненно необходимой физической близости. Не говоря уже о том, если это совпадёт с течкой и гоном у них... Предчувствие подсказывало, что тогда придётся половину переломанной мебели в доме покупать по новой. Но на такие траты он был готов, лишь бы всё это время провести наедине с Хаммелом и дать друг другу напиться из неисчерпаемого родника нежности и любви, обращённых к своему истинному.
- Только ласково и быстро, ладно? - подшутил он хриплым голосом на предложение его убить, если бы всё это было только сном. Но эта явь была прекраснее всех снов и тайных фантазий вместе взятых, пальцы буквально немели от ощущения горячей кожи под ними, так непередаваемо хорошо с ним было, так волшебно и восхитительно, что обстоятельства, место, время и кто-либо, кто мог бы им помешать, альфу бы точно не отпугнули. Рыжий был им так желанен, что он готов был забыть про все свои принципы, порядочность и прочее и заняться с ним любовью даже на сцене на глазах у сотен зрителей. Правда вот он осознавал, что вряд ли того же хотел Курт, потому услышав хлопок дверью и заметив, как юноша отстранился, заметно не то помрачнев, не то растерявшись, Блейн уже мысленно подготовил себя к облому. Хотя, кто знает, может так оно будет и правильнее, и лучше для них обоих. Конечно, они оба уже ждали достаточно долго, но в таком случае, не составит проблем подождать ещё немного, не так ли? Хоть Андерсон и пытался успокоить и расслабить его трепетными поглаживаниями по изящной спинке и божественным плечам, чтобы продолжить хотя бы целовать его дальше, но понимая, что настаивать на чём-либо бессмысленно, и заботливо помогая ему слезть с себя, музыкант гулко выдохнул и понимающе посмотрел в небесные глаза напротив.
- Всё хорошо, родной. Я всё прекрасно понимаю и тоже не хочу гнать. Ты достоин самого романтичного, самого идеального и волшебного первого раза во Вселенной и пока я не устрою всё так, чтобы именно таким он был, я сам не сдвинусь поцелуями ниже экватора, - подмигнув любимому и улыбнувшись ему добродушно, Андерсон тем самым постарался его поддержать и успокоить волнение. На самом деле, если бы девушки пришли прямо в разгар их страсти, мужчина бы и не подумал от него отрываться, разве что накрыл бы его тело своим, даже перед ними не желая показывать своё сокровище во всей красе, даже если они уже там всё видели без его ведома, примеряя по очереди платья или женское бельё... - Вот чёрт, зачем я представил Курта в женском белье? - покраснев в одно мгновение всем лицом и куснув себя до боли за губу, он замотал головой, пытаясь прогнать из головы этот слишком сексуальный образ и очнуться, чтобы быть разумным и говорить с шатеном адекватно, а не представлять его во всех возможных и невозможных, даже самых неприличных позах на всех поверхностях своего дома...
- Кхм, - прокашлявшись в кулак и подняв на него тёплый взгляд, Блейн взял себя в руки и продолжил, - Предлагаю всё-таки поехать ко мне. Что, я зря пёк торт? Можешь и девчат вместе с Джесси пригласить, если хочешь, - тем самым дав ему гарантию, что при ком-то другом кареглазый точно не позволит себе вновь распускать руки, да и он готов выразить им свою благодарность за всё произошедшее сегодня, мужчина провёл подушечками пальцев по щеке красавца, притянув его к себе, и накрыл губы кратким, но самым нежным поцелуем, на какой только был способен.

Как бы сильно его гормоны не бушевали и не сходили с ума в присутствии истинного партнёра, обожаемого омеги и просто самого любимого на свете человека, мужчина понимал, что он не может на него обижаться, даже если бы очень хотел. Его чувства к нему были слишком сильными, перекрывая всё словно огромным непробиваемым щитом, который не подпустит и на пушечный выстрел какие-либо мрачные мысли по отношению к Хаммелу. Плевать он на всё хотел. Ведь как бы сильно его не тянуло к возлюбленному, не одним ведь этим едины... да и будет ещё время, не всё ведь сразу, в самом деле. Сегодняшние события нарастали так же быстро, как снежный ком катящийся с Эвереста, и придавливал своим обилием эмоций. Их действительно нужно было ещё переварить, осмыслить, разложить в душе и в голове по полочкам, сохраняя как лучшие воспоминания в жизни. Ничто рядом даже ползать не могло, потому и взгляд Блейна был переполнен счастьем, безграничной нежностью и привязанностью к Курту, которого он держал в своих руках как самое бесценное сокровище Вселенной, не в силах налюбоваться и поверить в то, что вот он, рядом, и больше никогда не оттолкнёт его по каким-либо причинам.
Если прежде Андерсон не мог трезво оценить, каким будет его будущее, с кем и будет ли он в конце концов счастлив, или так и будет разрываться на эмоциях от одной премьеры к другой, от одного концерта к следующему, так и не ощутив ничего воистину волшебного, окутывающего необъятной любовью, окрылённостью и священной эйфорией, то сейчас он знал всё будто наверняка, будто был предсказателем. Он уже был уверен в том, что спустя какое-то время сделает своему красавцу предложение руки и сердца, что у них будет самая восхитительная свадьба, медовый месяц, да что там, каждый их день и до брака, и после него будет самым волшебным, не смотря на все бытовые сложности и своеобразные барьеры вроде работы, знакомых или ещё чего-либо. Андерсон был уверен, что они всё смогут преодолеть и о таких, как они, ещё будут писать книги или сценарии к спектаклям, а может они сами и напишут, сами и сыграют и запомнятся в истории всем и каждому, как ещё более идеальная пара, прошедшая свой путь любви, ничуть не менее яркий и захватывающий, чем у Розы и Джека, Сатин и Кристиана, Ромео и Джульетты...У них будет полноценная семья, и дочка, и сын, и все те, кого только они захотят - любые животные, любые прелести жизни, ведь когда ты воистину счастлив - ты способен на всё и сможешь добиться любых вершин, приобрести всё желаемое и одаривать своего возлюбленного бесконечным вниманием и нежностью.
- Кхм, я скажу тебе позже, когда мы оба будем к этому готовы, - подмигнув Курту, почесав горящие от смущения щёки, Блейн улыбнулся и притянул юношу за ещё одним нежным поцелуем, словно пытаясь его тем самым отвлечь.
- И я счастлив, что мы с тобой сдвинулись с мёртвой точки так скоро, хотя даже встреть я тебя на закате своих лет - ты был бы лучшим моим подарком в жизни, - счастливо улыбаясь, мужчина нежно водил подушечками пальцев по щекам возлюбленного, осознавая, что и дня не готов без него прожить теперь. Нет, это тяжелее, чем жить без пропитания, воды и воздуха вместе взятых.
- Я открыт для тебя как книга и ты можешь узнавать обо мне всё, что только пожелаешь. Я хочу, чтобы мы были единым целым, знали друг о друге всё от и до, делились мыслями, переживаниями, не скрывали друг от друга даже самые потаёонные и смущающие мечты и желания, чтобы нас объединяла идеальная гармония и истинное счастье, - шепча ему тепло и искренне, Андерсон не прекращал на него смотреть с такой нежностью и любовью в глазах, что у самого дыхание перехватывало. Но от его шёпота и смеющегося тона в конце, брюнет и сам не сдержал тихого смеха и охотно кивнул, - Мне точно не придётся терпеть тебя, милый. Каждый день в твоей компании будет сказочным. Но я согласен растянуть ярчайшие моменты подольше, чтобы радовать тебя всё новыми и новыми открытиями в нашей жизни, - взяв его за руку, альфа помчался за ним следом, заливисто смеясь, чувствуя себя совсем подростком рядом с Куртом.
Вскоре, переодевшись обратно в белую рубашку и брюки и улыбнувшись своему красавцу, Андерсон взял его за руку и последовал на выход из этого весьма странного, но теперь точно незабываемого места. Его машина тоже, как оказалось, стояла неподалёку, ключи были в брюках, к счастью, их не посеяли, когда переодевали, и заводя мотор, заботливо пристегнув своё сокровище, а уже потом себя, он направился к своему дому, попросив возлюбленного отправить друзьям смску с адресом, чтобы они тоже подъезжали к нему на домашнюю своего рода вечеринку.
Прибыв на место, мужчина пропустил Хаммела в дом первым. Украшенным он не был к празднику, но в целом был достаточно представительным и красивым, так что и не нуждался в особой мишуре. - Я приготовлю напитки и достану торт, а ты, если хочешь, можешь помочь мне с закусками, - отозвавшись рыжему, Блейн направился на кухню, где и занимался всеми приготовлениями.
Вскоре всё было готово и гости прибыли как раз вовремя, когда мужчина уже включил музыку в гостиной и встретил всех с искренней улыбкой и гостеприимством. Кэтрин не упустила возможности потаскать его за уши, Рейчел и Джесси изучали все его музыкальные инструменты и вытребовали несколько домашних номеров, в которых поучаствовали все пятеро, так что прошло всё просто замечательно, но к вечеру уже у всех были свои планы, так что парочка уехала первой, следом их покинула и рыжая бестия, и вновь оставшись с Куртом наедине, Андерсон обнял его за талию со спины и прижался к затылочной части шеи нежным поцелуем, медленно с ним покачиваясь под романтичную мелодию, доносящуюся из колонок.
- Курт, я пойму, если ты скажешь, что ещё не готов к этому...Но я не представляю ещё один день, когда на утро не буду видеть твою голову на соседней подушке. Переезжай ко мне, - искренне и уверенный в своих словах, прошептал музыкант, выглядывая из-за его плеча, чтобы увидеть каждую перемену в его лице.

Мужчина наконец-то начинал чувствовать себя полноценным, полностью уверенным в себе, в своих силах и талантах. И если раньше ему просто казалось, что он знает, что делает, играя любовь, ненависть, страсть и волнение на сцене, то сейчас он знал, что сможет стать великим актёром и певцом, пережив эти эмоции в реальной жизни. И всё благодаря Курту. Тот, быть может, даже не догадывался об этом, но он делал Блейна лучше, поддерживал его одним своим существованием, предавал веры в себя и словно давал невесомый пинок для достижения цели. Потому и "Мулен Руж" он отыграл лучше, чем что-либо другое в своей карьере прежде, потому что он знал, что за ним смотрит Хаммел, и ему было если не плевать, то по большей части намного менее значимо мнение всей остальной публики, он старался на сцене и готов был вылезти из своей кожи вон ради тех двух бездонных глаз в первом ряду на семнадцатом месте. И как бы его не заставляли работать с Кэтрин, всё равно на её месте он представлял именно этого юношу, а в финальном концерте они и вовсе зажгли огни в сердцах всех зрителей благодаря тому, что их игра по большей части и игрой-то не была, а была жизнью. Единственное условие, что Андерсон готов был собственную голову разбить, но не позволит повториться историям тех же Розы и Джека, Сатин и Кристиана, Ромео и Джульетты, о которых уже упоминалось выше, ведь все их истории заканчивались трагично. В случае со своим рыжим красавцем, мужчина был готов отдать всё, что у него есть, лишь бы они жили долго и счастливо и ушли в один день в глубокой старости, возясь с правнуками, а то и праправнуками. Потому, с каждой минутой брюнет смотрел на своё сокровище со всё большей благодарностью, восторгом и признательностью за то, что тот на него так влияет и надеется, что он хотя бы в десятой доле сможет сделать его столь же счастливым, сколь сильно осчастливил его сам Курт.
Услышав по поводу похищения, музыкант не смог сдержать нервного смеха и перевёл на юношу краткий взгляд, под глазами появились мелкие морщинки от смеха, но тут же вернул свой взор на дорогу, чтобы не угробить их по пути. - А знаешь, ощущение потрясающее. Теперь я понимаю, почему ты решил меня похитить, - улыбнувшись вновь, Блейн лишь на мгновение оторвался от руля, спокойно управляя им одной рукой, а второй провёл по кисти омеги, словно согревая и поддерживая.
Что сказать, дом действительно был большим, пустым и одиноким для одного человека. Но, скажем так, Андерсон уже привык. В его детстве он жил в ещё большем особняке семьи Андерсонов, и не смотря на то, что с ним жила мама, отец, периодически приезжал старший брат и временами здесь сновали работники, которых иногда нанимали для уборки и подготовки к каким-то мероприятиям, в их доме было ещё более одиноко. Будучи на территории одного здания, они редко виделись друг с другом, реже, чем он виделся с собственными одноклассниками, к примеру. И не из-за того, что юноша был нелюдимым к своим родным, наоборот, он частенько к ним ходил, пытался выловить хоть минутку свободного времени, но родители всегда были так заняты собой и своими делами, что чаще всего откупались от сына или просто прогоняли его, чтобы не сновал без дела, а пошёл заниматься репетицией очередного номера. Кто знает, быть может такое равнодушие сделало его сильнее и воспитало в нём трудолюбивого певца, танцора и музыканта, но зато зияющая дыра в душе была такой огромной, что иногда ему казалось, что ничто никогда не сможет её заполнить. С тех пор в его душе и так и был запрятан ребёнок, мальчик лет пяти-с-половиной, которому не хватает элементарной ласки, тепла, чтобы ему напомнили о том, что он может положиться на кого-то старше или не менее смелого, а не всё время быть сильным, выматываясь и откровенно уставая. Что с ним могут поиграть даже во что-то глупое и нелепое. Что в один прекрасный день его комнату украсят шарами, а лицо распишут под тигрёнка. Что вместе с ним разукрасят ёлочные игрушки и расскажут Рождественские сказки, сидя у камина. Чтобы иногда, когда он особенно вымотан работой, к нему могли прийти с чашкой горячего шоколада и спеть колыбельную. Неужели он так многого просил?
По этой причине он сам старался быть максимально тёплым и радушным со своими знакомыми и коллегами, не желая, чтобы кто-нибудь из них чувствовал это завывание холода внутри, ледяной рукой скручивающее сердце. Для того он и купил большой дом, рассчитывая на то, что сможет приглашать друзей и коллег на ночовки, устраивать какие-то дружеские, пусть и наивно-детские посиделки. Но, к сожалению, большинство из них привлекали только вечеринки, на которых можно выпить, завести выгодные знакомства и быть может в страсти разломать часть мебели с первым встречным гостем на празднике, на утро об этом даже не вспомнив. После этого он перестал устраивать вечеринки и в принципе не приглашал никого из тех, в ком не был уверен, что на следующий день не придётся жалеть о том, что в принципе с этим человеком связался. Потому частенько у него дома мог оставаться Сэм, не только на одну-две ночи, но и на больший срок, если ему это было необходимо, но в последние пару месяцев он был очень занят, потому Курту точно не о чем было волноваться. А если такой момент и наступит, он само собой обсудит тонкости подобного соседства с ним.
Что касается домашних животных, думаете, он их не заводил? Ещё как. И собак, и кошек, и птиц, и грызунов, и рыбок. Но в итоге, с его занятостью он был так редко дома, что рано или поздно либо зверю становилось плохо, либо он замечал тоску в добрых глазах раньше и старался отдать четвероногого или крылатого товарища в хорошие руки. Он пытался нанимать кого-то вроде няни для животных, но опять же ему то везло на грабительниц, то у друга не было времени, чтобы посещать его дом регулярно и следить за живностью. Потому, как не крути, а Андерсону пришлось прийти к выводу, что пока в его доме нет кого-то, кто может там находиться дольше, чем он сам, заводить каких-нибудь братьев меньших ему попросту не позволит совесть и здравый смысл.
- Да, я здесь живу. Один. Ну, периодически может друг заглядывать, но обычно ненадолго и он ненавязчиво живёт в гостевой спальне, - негромко признался Блейн, смотря с некоторой тоской на свой дом. Для него в нём было уютно и было всё то, о чём можно было только мечтать. Если, конечно, не считать любви, но теперь и она у него была, так что он мог в самом деле чувствовать себя счастливым человеком. Оставалось лишь уговорить эту самую любовь поселиться в своём доме, чтобы быть довольным на все двести процентов.
Вечеринка и их посиделки, к счастью, прошли спокойнее, чем большинство приёмов, о которых говорилось раньше. Ему было это безумно приятно и даже камень с души падал, ведь он знал, что Кэтрин может быть той ещё оторвой, коей она успела себя проявить прежде, но здесь, то ли друзья Курта на неё так влияли, то ли она просто не хотела портить праздник Андерсону, но вела она себя вполне прилично.
Потому, с лёгкостью на душе, мужчина так смело смог решиться на предложение своему возлюбленному, чтобы тот перебирался к нему и забыл обо всём. Его ответ по поводу того, что он "будет скучать" - уже пробрал сердце альфы приятной новостью, ведь это уже намекало на согласие Хаммела. Ей богу, он был готов взлететь сейчас от радости. - Ну, никто же не запрещает тебе посещать её, так же, как и приглашать, - он уже подумывал над тем, что быть может музыка из его кабинета и в целом широкое пространство позволит Курту творить нечто ещё более незабываемое в своей работе, возможно это будет его вдохновлять, а значит в переезде был ещё один плюс. Обняв за талию своё рыжее солнышко и глядя на него с таким трепетом и лаской, на какие только был способен, Блейн охотно прикрыл глаза под нежными прикосновениями, негромко замурлыкав, подобно домашнему коту, нашедшему желанного хозяина. - Курт... - тихо прошептал он, ощутив как сердце защемило от слов о его одиночестве, видимо тот прочувствовал это без дополнительных рассказов, и это было одной из причин, почему мужчина им восхищался. Иногда проницательности его обожаемого омеги не было предела. Поцеловав его так же бережно и ласково, он медленно открыл глаза, вглядываясь в каждую черту любимого личика. - Боже, Курт, спасибо тебе, спасибо огромное... И у меня не будет жизни, если в ней не будет места тебе, - проговорил он искренне, и крепче обняв юношу за талию, он стал кружить его в воздухе, любуясь снизу вверх, и задорно засмеялся. - Ты не пожалеешь о том, что согласился, - улыбаясь счастливо, он чуть остановился в кружении, но в воздухе его всё ещё держал, - За твоими вещами можем съездить завтра, думаю, сегодня день и так был насыщенным и нам обоим нужно отдохнуть. Вещи, средства гигиены и всё остальное я тебе дам, не волнуйся, - поцеловав его в кончик носа, Андерсон смотрел на него так, словно не мог поверить, что это счастье действительно его, что это не мираж и через несколько мгновений он не растает.

Блейн был взволнован и нервничал, возможно, даже больше Курта. Всё-таки быть гостеприимным хозяином в присутствии гостей, которые не останутся на ночь - это не проблема. А другое дело - оставаться на ночь наедине с человеком, одно присутствие которого сносит тебе крышу, а тут и минимум одежды, и удобная кровать, и свечи на тумбочке рядом, его невообразимый запах и дурманящая близость - всё это было сущим испытанием на выдержку, ведь он обещал, что не зайдёт дальше "экватора", прежде чем Хаммел сам этого захочет и будет к этому готов. Не говоря уже о том, как давно мужчина не оставался с кем-либо наедине на ночь даже просто в одной комнате, не то что уж в одной постели, как давно у него не было близости с кем-либо и в целом как давно он себя ограничивал во всём этом. Кровь кипела, гормоны сходили с ума, но брюнет взял с себя слово, что будет держать себя в руках, даже если любимый будет его провоцировать, чтобы проверить его силу воли. Тем более, кто знает, быть может это испытание для них обоих?
Плюс ко всему, Андерсон так же переживал и о том, комфортно ли с ним будет самому рыжему, не чувствует ли он, что просто обязан ему после всего сделанного и сказанного остаться, хотя ведь совсем не обязан и кареглазый бы прекрасно его понял, если бы Курт отказался. Но оставалось надеяться, что юноша сам этого хочет, тянется и не боится его, что, пожалуй, одно из главных условий, ибо альфа бы себе попросту не простил, если бы собственный обожаемый омега его боялся по какой-либо причине. Если доминант не может своему подопечному создать чувство защищённости и безопасности, значит хреновый он доминант по определению.
А так же - не напугает ли его дизайн спальни Блейна? Что поделать, любит он тёмные тона, в них его глаза отдыхают и ни за что не цепляются, когда он старается уснуть, так он быстрее отключается и не отвлекается, а значит и высыпается как следует. Да и попросту он считал чёрный - цвет классики, а классика никогда не выходит из моды и так далее. В общем, такие вот у него были предпочтения, и мужчина искренне надеялся, что Хаммел не посчитает его каким-нибудь готически настроенным певцом, любящим мрачность, кладбища и прочее. Нет, допустим, он всего этого не боялся и вообще был атеистом, но вот чёрный цвет любил, что уж тут сделаешь.
Поблагодарив его за помощь с уборкой, ибо один бы он действительно приводил дом в порядок гораздо дольше, Андерсон направился во вторую ванну, пока первую занял возлюбленный, и там так же привёл себя в порядок. Вышел он оттуда в одном белье да свободной светлой рубашке, полностью расстёгнутой и невольно липнущей к его влажному после душа телу. По большому счёту брюнет одел её только для омеги, чтобы меньше его смущать, так как перед сном собирался снять и её тоже, не любил он, когда во сне что-то его сковывает, особенно крепкие руки и широкую грудь. Зато музыкант невольно предвкушал картину того, каким восхитительным будет Курт в его футболке, от этой мысли даже сердце замирало в груди.
Потому, перебравшись обратно в свою комнату, расстелив постель и забравшись под одеяло, накрыв им по сути только ноги, Блейн закинул руки за голову и сидел опершись на подушки, дожидаясь своего красавца. И увидев его наконец, обомлел, проглотив подошедший к горлу ком, и уж точно он никак не мог оторвать взгляд от юноши, что срывал ему крышу одним своим видом. Дышать стало тяжелее, а даже собственные относительно свободные брифы показались тесными. - Вот ещё, грех не смотреть на такое произведение искусства! Только чур лицезреть его буду иметь право в таком виде только я, - улыбнувшись, мужчина протянул рыжему руку в жесте, чтобы тот подошёл, и невольно завис взглядом на его походке, понимая, что ему уже без одеяла становилось жарко. - Да уж, испытание будет не из лёгких... - Гулко выдохнув, брюнет всё же сказал то, что крутилось у него в голове с того самого момента, как омега вошёл в комнату. - В этой футболке ты такой...мой. Мне так приятно, - искренне сказал певец, глядя на него с такой необъятной любовью и нежностью, что могло показаться, что он обнимает его взглядом. А проведя ладонью по его плечику, согревая и на самом деле чуть прижимая в объятии, он заметил, что футболка чуть великовата Курту, а потому его божественные плечи были открыты сильнее, нежели бы одежда была ему по размеру. Это кружило голову. Плечи, ключицы и шея так и манили к себе, чтобы альфа их коснулся и он с трудом подавлял этот порыв.
- Надо же. Приятно слышать, что тебе со мной спокойно, - Андерсон облегчённо выдохнул, услышав об этом, ведь этот вопрос действительно довольно долго его мучил. - Я сам не помню, когда оставлял кого-то у себя, если не считать Сэма, который ко мне в комнату обычно не заходит. Не говоря уже о том, чтобы быть так близко к тому, от одного взгляда на кого я теряю рассудок... - хрипловато выдохнув, Блейн всё же не выдержал и потянулся вперёд, припадая нежными поцелуями к его шее и плечам, чуть оттягивая ворот футболки, не делая ни намёка на страсть, чтобы не пугать Курта. Напротив, он старался его расслабить и создать ещё большее чувство уюта этими действиями и очень надеялся, что не перебарщивает.
И вскоре мужчина заставил себя отстраниться, прижавшись к его губам нежнейшим трепетным поцелуем, тем самым завершая их обмен лаской на сегодня. - Добрых тебе снов, Курт. Спасибо, что сделал лучший подарок в моей жизни - остался со мной, - улыбнувшись искренне, брюнет обнял своё сокровище и устроил на своём плече поудобнее. Ощущая потрясающее чувство уюта, какого не было никогда прежде, музыкант наконец почувствовал всю навалившуюся за день усталость и практически тут же провалился в сон, самый сладкий и счастливый, уснув с самым дорогим созданием на свете в своих объятиях.

Отредактировано Blaine Anderson (2015-10-17 22:38:09)